Возрождение Злобной Императрицы из Военной Династии / The Rebirth of the Malicious Empress of Military Lineage - Глава 223.2. Смерть Супруги Цзин

Шэнь Мяо холодно посмотрела на неё.

Е Мэй недоверчиво опустила голову, словно вспоминая что-то, и сказала:

— Эта дочь чиновника ранее болтала с Её Светлостью Супругой Цзин во Дворце Цзин Хуа, но Её Светлость Супруга Цзин сказала, что раз погода снаружи прохладная, то лучше подышать свежим воздухом. Дворцовые служанки Её Светлости Супруги Цзин тоже хотели последовать за ней, но Её Светлость Супруга Цзин считала, что это излишне, когда вокруг так много людей, а так как это всего лишь прогулка по Императорским садам, то никакой опасности быть не может, и с этой дочерью чиновника рядом с ней не было никакой необходимости в других.

Услышав это, все присутствующие в комнате переглянулись.

Обычно Лу Цзин отличалась высокомерным нравом, и он усилился из-за беременности. Скорее всего, увидев красивую внешность Е Мэй, её сердце почувствовало себя неловко, а может быть, это было из-за других причин. Лу Цзин позволила Е Мэй пойти с ней, потому что хотела приказывать Е Мэй, как служанке, чтобы не приходилось звать дворцовых служанок. Так она могла усложнить жизнь для Е Мэй, что действительно было похоже на Супругу Цзин.

— Позже, когда эта дочь чиновника гуляла в саду, Её Светлость Супруга Цзин внезапно почувствовала лёгкий холод и попросила эту дочь чиновника принести ей шёлковый плащ. Этот плащ был не во Дворце Цзин Хуа, а у Цай Жэня. Эта дочь чиновника не знакома с дорогами Дворца и потратила много времени на поиски этого места. Когда эта дочь чиновника нашла плащ, она никак не ожидала, что гвардейцы Её Светлости Императрицы придут и скажут, что что-то случилось с Её Светлостью Супругой Цзин, — Е Мэй опустилась на колени, — Когда эта дочь чиновника ушла, Ее Светлость Супруга Цзин была в полном порядке. Эта дочь чиновника действительно не знает, что на самом деле произошло! — она вдруг о чём-то задумалась, — Если Её Светлость не верит, то пусть кто-нибудь поищет Цай Жэня. Он может подтвердить слова этой дочери чиновника, поскольку эта дочь чиновника искала его, чтобы взять плащ. Эта дочь чиновника отправилась за плащом, так как же можно было причинить вред Её Светлости Супруге Цзин?

Императрица Сянь Дэ нахмурилась.

Все прекрасно знали о вспыльчивости Супруги Цзин и знали, что это была одна из уловок Супруги Цзин — приказать Е Мэй найти плащ неизвестно где, словно она служанка.

Императрица Сянь Дэ сказала:

— Тао Гугу, отправь людей к этому Цай Жэню и хорошенько расспроси. Тот кто лжёт, будет сурово наказан.

Е Мэй поспешно сказала:

— Фамилия этого Цай Жэня- Цао.

Тао Гугу подчинилась и ушла.

Комната вдруг снова попала в тупиковую ситуацию. Е Мэй стояла на коленях на земле, и её слабое тело дрожало от обиды, которая отразилась на прекрасном лице. Когда она улыбалась, это было так же очаровательно, как улыбка кошки, которая может зацепить душу, но когда она тихо горевала, как сейчас, это было похоже испуганное и жалкое существо. Эти слезящиеся глаза и дрожащие плечи тоже были похожи на кошку, заставляя других чувствовать жалость и желание обнять её. Её ноги стояли на коленях в таком положении, что когда Император Юн Лэ смотрел вниз, он мог видеть её лицо в профиль и её слабое и хрупкое тело.

Императрица Сянь Дэ видела всё, кроме того, что её губы изогнулись в улыбке, но это была не совсем улыбка. Когда Шэнь Мяо увидела это, она поняла, почему проиграла Е Мэй в своей предыдущей жизни. В такой критической и неотложной ситуации, как эта, Е Мэй, как обычно, использовала свою красоту и обаяние, чтобы тронуть сердце другого человека. Шэнь Мяо любила Фу Сю И и молча жертвовала и глупо использовала свои драгоценные вещи, чтобы обменять их на него. Однако, когда Е Мэй нравился кто-то, или можно сказать, когда Е Мэй хотела человека, она показывала самую красивую сторону себя и привлекала другого. Человек жертвовал для неё всем, используя все свои сокровища, чтобы заполучить. Но… Шэнь Мяо взглянула на Императора Юн Лэ. Стоило опасаться, что планы Е Мэй рухнут, поскольку Император Юн Лэ даже не взглянул в сторону Е Мэй.

Два брата семьи Се были похожи на две железные пластины, и красоты им было недостаточно. Более того, по сравнению с Се Цзин Сином, Император Юн Лэ не акцентировал внимание на женской красоте.

До того, как появилась Тао Гугу, пришли люди из семьи Лу.

Пришли Лу Фужэнь и Господин Лу. Ребёнок в утробе Супруги Цзин исчез, и Супруга Цзин тоже исчезла. Кроме уже ушедшей Супруги Цзин, которая была самой защищённой, можно было опасаться, что следующим, кто исчезнет, будет семья Лу. Лу Чжэн Чунь привёл Лу Фужэнь и в гневе прибыл во Дворец Цзин Хуа. Люди во Дворце не препятствовали им, и Император Юн Лэ тоже не потрудился им перечить. Лу Фужэнь сразу упала на пол и начала рыдать, оплакивая свою несчастную дочь.

Шэнь Мяо посмотрела на Лу Фужэнь так, словно наблюдала за прыгающим вверх-вниз клоуном. Если она действительно любила свою дочь, то почему бы, прибыв во Дворец, первым делом не пойти и не взглянуть на труп Лу Цзин? Она должна хотеть увидеть дочь в последний раз, а только затем плакать перед Императором и Императрицей. Стоило бояться, что горе от смерти дочери было ложью, и вся сердечная боль заключалась в драконьем семени, которое вынашивала Лу Цзин.

Лу Чжэн Чунь родился со свирепой внешностью. В этот момент у него было ещё более угрюмое лицо, а его внушительная внешность была похожа на дьявола из преисподней. Это заставляло чувствовать, что если бы это не было неправильно, он бы даже осмелился убить монарха.

Он сказал:

— Император. Цзин’эр и драконье семя в её утробе пострадали, это дело огромных масштабов. Этот чиновник воспитал Цзин’эр до совершеннолетия и надеется только на то, что Его Величество поймет сердце этого чиновника и предоставит этому чиновнику объяснения!

Шэнь Мяо чуть не расхохоталась. Судя по словам Лу Чжэн Чуня, он как будто нападал на Императора Юн Лэ с осуждением. Действительно ли можно обращаться к Императору с таким высокомерным отношением? Стоило опасаться, что с самого начала Император Юн Лэ никогда не считал его кем-то важным, и теперь этот чиновник, который не проявлял сердечности ни в делах, ни в словах, посмел проявить неуважение к Императору.

Император Юн Лэ прямо сказал:

— Дела потомков Императора очень важны. Генералу Лу не нужно напоминать Чжэню об этом, это дополнительный и необязательный шаг.

Лу Чжэн Чунь потерял дар речи. Раньше Император Юн Лэ всегда обращался с ним с некоторой долей вежливости, но теперь даже не дал ему возможности сохранить достоинство. Он также знал, что Императорская семья начала тайком действовать против семьи Лу. Семья Лу надеялась, что с беременной Супругой Цзин у них появится больше рычагов воздействия, и кто знает, как теперь им не сойти с ума, когда корзина с яйцами разбита? Однако он больше не мог идти против Императора Юн Лэ, как раньше. Первоначально беззубый юноша стал Императором и теперь был более изобретательным, чем он себе представлял, да и власть семьи Лу ослабла.

В мире существовал такой тип людей, которые запугивали слабых и боялись сильных. Когда ему угрожают, пока он пытается вести себя жестко с другими, он признает поражение. Лу Цзин была такой же, и Лу Чжэнь Чунь тоже был таким.

По случайному совпадению Лу Фужэнь закончила плакать и посмотрела на Шэнь Мяо, чтобы сказать:

— Когда Цзин’эр оказалась в беде, Вы были рядом. Вы видели преступника?

Шэнь Мяо покачала головой.

Лу Чжэнь Чунь серьёзно сказал:

— Когда Вы оказались там, Цзин’эр всё ещё могла говорить, а значит это было сразу после несчастного случая, так как же можно было не увидеть?

Прежде чем Шэнь Мяо успела заговорить, Император Юн Лэ заговорил первым:

— Ван Фэй Первого Ранга просто проходила мимо, и это не преступление — не видеть преступника. Генерал Лу не стал искать преступника, а обвиняет тех, кого винить не следует. Эта слишком большая забота привела к тому, что ум человека стал хаотичным.

Шэнь Мяо не ожидала, что Император Юн Лэ скажет слова в её защиту, так как знала, что Император Юн Лэ всегда смотрел на неё свысока.

Лу Чжэн Чунь холодно рассмеялся:

— Ваше Величество, в этом мире есть много ситуаций, когда вор может назвать других ворами.

Императрица Сянь Дэ нахмурилась:

— Ван Фэй никогда бы так не поступила. Бэнь Гун готова использовать положение Императрицы, чтобы гарантировать это.

Император Юн Лэ и Императрица Сянь Дэ по очереди вступились за Шэнь Мяо, так что Лу Чжэн Чунь не мог ничего сказать и только улыбнулся. Вот только его улыбка была очень свирепой.

Шэнь Мяо заговорила:

— Не только я видела Супругу Цзин, эта Молодая Леди из семьи Е, должна была сопровождать Её Светлость Супругу Цзин. Генерал Лу может и её допросить, — кто же не знал, как отвести беспокойные воды на север? Этот вопрос был поднят Е Мэй, поэтому Шэнь Мяо не хотела нести эту вину за неё.

Лу Чжэн Чунь посмотрел на Е Мэй, которая стояла на коленях на земле, и в его глазах блеснул свет, но он ничего не сказал.

Шэнь Мяо была в состоянии заметить это ясно. Этот Лу Чжэн Чунь выглядел грубым человеком, но у него был ум. Теперь, когда семья Лу была осаждена Императорской семьёй, и каждый день становился всё более напряженным, чем предыдущий, естественно, нужно было искать союзников. Эта семья Е была лучшим вариантом. Вот только Е Мао Цай был более умён, чем он, и семья Е не могла решить, что делать дальше. Лу Чжэн Чунь, естественно, надеялся, что семья Е поддержит его. В любом случае его дочь и внук были мертвы, и будущее было важнее. Сравнивая их, он еще больше не желал позволить мертвому человеку обидеть потенциального союзника.

Перед лицом власти семья может даже напрасно пожертвовать своими детьми. О сыновьях ещё можно было позаботиться, а вот о дочерях не стоило беспокоиться, так как они принадлежали чужим семьям.